Тени Чернобыля - Страница 91

Старик неожиданно легко поднялся с корточек, отряхнулся, и как ни в чем не бывало, перешагнул через изуродованные обломки. Он спокойно продолжил свой путь домой. Никто не услышал, как он тихо и с кривой усмешкой произнес: "Спасибо Зоне".

* * *

Была поздняя весна, когда к старику пришел этот странный молодой человек. Войдя в прихожую, он картинно снял шляпу и чинно представился Леонидом Львовичем. Хозяин квартиры широко улыбнулся и язвительно спросил:

– "А фамилия Ваша, наверное, Леонов, а профессия – киллер"?

– "Нет. Не Леонов. Все гораздо смешнее – Котов. Я астрофизик. Работаю в Пулковской обсерватории. Заведующий кафедрой. Впрочем, неважно какой конкретно кафедрой… Я к Вам за небольшой консультацией".

– "Ну и что, интересно, "физикам" понадобилось от старого человека, который не получил в свое время даже законченного высшего образования?"

– "Образование Ваше не имеет никакого значения: мы оба – и я, и Вы знаем, что Вы в прошлом были …."

Хозяин почти грубо оборвал его на полуслове, и скороговоркой произнес:

– "А у меня нет никакого прошлого. Мне порекомендовали забыть, кем я был. Если Вы как-то изловчились разыскать мой адрес и соизволили прийти ко мне в дом, то непременно должны были бы знать о "соглашении", а не козырять тут сведениями о том , "who is who"! Я дорого купил спокойную старость: молчание – вовсе не золото. Молчание – жизнь".

Старик протянул руку к двери, чтобы открыть ее, всем видом выказывая окончание аудиенции. И вдруг пришедший почти по-детски запричитал, путая слова и срываясь на всхлипы:

– "Ой! Только не прогоняйте меня…. Ради всего святого … У меня … Я… Вы … Я… Вы моя последняя надежда… Дело всей жизни… "

От неожиданности, видавший все на своем веку, старец опешил, и рука его застыла, так и не открыв замка. Такого поворота событий он никак не мог предположить. И куда подевалась степенность и чопорность молодого "светила науки", которого поначалу "строил" из себя гость? Пред стариком стоял просто уставший от хронического недосыпания и "зашедший в тупик" в своих исследованиях молодой ученый. Нет. Это не могло быть проверкой на честность выполнения договора с властями "о не разглашении". Не похоже на "подставу": парень видимо на самом деле нуждается в каких-то сведениях. Во всяком случае умудренный опытом старик не чувствовал опасности исходящей от юнца. В конце концов, терять было нечего, да и страсть как хотелось поговорить со "свежим" человеком.

– "Кофе будете?"

Спросил он гостя более умиротворенным голосом, и не дожидаясь ответа, пошел в кухню, где принялся деловито позвякивать джезвой.

– "Тапки оденьте: я человек одинокий – часто мыть полы мне противно… Вам с сахаром или без?".

– "С".

– "Что?"

– "С сахаром!"

Разговор поначалу "не клеился": сказывалось недоверие одного и боязнь "с чего начать" другого. Поговорили о погоде, о сортах кофе, о ценах. Как бы невзначай перешли на тему "Зоны". Молодой человек, показывая пальцем на экран газеты, лежащей на табурете робко начал "про это":

– "В новостях передавали, что на северном участке опять пропали двое солдат и прапорщик. Разводящий и вместе с караулом. Причем люди говорят, что они не могли уйти внутрь: следы идут от "ново-берлинской" стены и обрываются на границе минного поля, но воронок никаких нет. И взрывов никто не слышал. Ну не по воздуху же они через мины перелетели?…."

Сталкер-пенсионер лишь ухмыльнулся в ответ, вспоминая, как однажды подобно "гайке на веревочке" летел метров пятьдесят, из-за своей досадной оплошности. Он случайно наступил ногой на доску, не разрядившуюся в момент "выброса". Слава богу, тогда ему это обошлось только лишь царапинами и вывихом плеча, потому, что упал он на "мягкое": на труп своего случайного товарища, которому "не повезло" за десять минут до того памятного полета. Он потом рассказывал коллегам в "известном" ресторанчике-забегаловке (что расположился недалеко от берлоги скупщика, и где встречлись мирно и сдержано даже враги, ибо так повелось изначально) как это было.

[отступление]: Записано со слов посетителя кафе "Лучистое" корреспондентом местного журнала "Area":

"Солдатик за мной увязался. "Дембель", у которого я иногда "из-под полы" покупал патроны. Говорит: "Возьмите меня в "зону": а то я в штабе писарем служу и "зоны" самой никогда в близи не видел. Дома стыдно будет признаться в этом". Господи, как – же его звали-то? Андрей, что ли … или Антон. Помню – имя на "А" начиналось. Мы уже возвращались, когда он решил облегчиться "по-большому" и отошел в кусты… Там его и накрыло внезапным локальным "выбросом". Туда же – в кусты, и я прилетел по воздуху минут через десять после того, как "обложался" с доской. Очнулся – и понял, что лежу на чем-то мягком и теплом, причем весь перепачканный в дерьме и крови. Ужасный запах у этой смеси… В глазах круги, в голове шум. Пошарил руками вокруг себя. Поднял что-то с земли, взглянул украдкой на находку вижу, что это нога в ботинке. Странно, что ботинок цел, но шнурка почему-то в дырочках нет. А шнурок-то раньше точно был: от него горелый след на ботинке остался – крест-накрест, крест-накрест и аккуратно выжженный бантик. Потом я просто лежал и тупо смотрел то в небо, то на ботинок: во-первых, конечно, контузило, а во-вторых – долго боялся посмотреть на свои ноги: думал, что в руках держу мою же собственную оторванную и расплющенную ногу. Повезло: нога оказалась не моя. Его. Как же звали солдатика-то? Дембельнула его "зона"…