Тени Чернобыля - Страница 82

Но всё это осталось в прошлом. Сегодня уже нету никакого рядового Колесникова, а есть дезертир Колесников. Постояв в окружении противопехотной смерти какое-то время, Сергей плюнул на всё, развернулся, и пошёл уверенным шагом прямо по минному полю внутрь смертоносной Зоны, чьи берега ещё недавно охранял. Он шёл, не глядя себе под ноги и не оборачиваясь на прожитую, такую короткую и такую корявую жизнь. Он был уверен, что мина непременно должна забрать его тело – ведь он такой неудачник. Однако вот уже и поле кончилось, а ничего не происходило.

– Издеваетесь? – язвительно спросил Сергей воображаемого «вершителя судеб». И в этот момент вокруг него заплясали чечётку фонтаны мокрой земли. Он стоял и с неподдельным интересом наблюдал, как в грязь с визгом и чавканьем врезались крупнокалиберные пули, обдавая его лепешками мокрого чернозема. Наблюдал он это безо всякого страха, ибо все происходящие воспринимал не иначе, как сон. Страшный, но интересный сон. Внезапно стрельба прекратилась. Он повернулся и увидел, что часовой на вышке суетится, судорожно и безуспешно пытаясь разобрать заклинивший пулемет. Стрелком был ефрейтор Кердыбаев, которому было совершенно «по фигу» в кого стрелять. Хоть в родного брата. Потому что: во-первых, согласно приказу, врагом внезапно мог стать любой военнослужащий, «захваченный в управление «Контроллером»" – хоть генерал, хоть прапорщик. (Надо уточнить что, в отношении начальника столовой, прапорщика Пасюка были сомнения, в силу поразительной его безмозглости). Во-вторых, за «ликвидацию прорыва» полагался отпуск на родину. Ну а в-третьих, как истинному «джигиту», Кердыбаеву просто очень уж хотелось пострелять из тяжёлого КПВ.

– Ну что, «накрылся» твой отпуск? И тебе сегодня не повезло? – весело крикнул Колесников горе-пулеметчику так громко, как позволяла пересохшая глотка. «…повезлооо…» – ответило эхо из близлежащего леса. «…злооо…» – отразилось эхо от высокой стены, окружающей Зону.

– А это мы еще проверим, где оно – это зло. Внутри или снаружи? – громко и серьёзно сказал человек с лопатой на плече. Ему внезапно вспомнилось всё, что он претерпел там: «снаружи». Все неприятности. Всё непонимание и всю ненависть, которую испытывали к нему окружающие, будто он был прокажённым изгоем. Вспомнилось, и тут же забылось, как несмешной и глупый анекдот. Он переложил лопату на другое плечо, поднял ворот шинели и, не оглядываясь, уверенно, зашагал внутрь Зоны. Туда, где на горизонте угадывались уродливые очертания саркофага и мелькали малиновые молнии.

Никто не знает, почему Зона приняла Колесникова, как родного. Он прошел почти до эпицентра, ни разу не встретив никого из мутантов. Лишь однажды крысы попытались приблизиться, но передумали. Путник и сам не понимал, каким образом он выбирал свой путь, который не привёл его ни к одной из опасных аномалий. И когда прямо перед ним открылся полевой лагерь учёных, никто там, конечно же, не ожидал его. Десятка полтора людей в блестящих скафандрах медленно и печально передвигались по лугу, держа перед собой миноискатели. Они явно что-то искали под землёй и были полностью поглощены этим занятием. Поэтому и не заметили они появления долговязого солдата в грязной шинели, который открыто, как на параде шагал с лопатой на плече. Солдатик просто подошёл к одному из учёных и вежливо сказал:

– Здравствуйте, дяденька! –

«Дяденька», который на самом деле был доцентом, подпрыгнул от неожиданности и окаменел. Даже сквозь дымчатое стекло шлема были видны его отвисшая от удивления челюсть и выпученные глаза.

– Чего ищем? – участливо поинтересовался Сергей Иванович.

– Мэ…ээ, эта… – скупо ответил исследователь и замолчал.

– Понятно – произнес Сергей и состроил серьёзное лицо. – Военная тайна – догадался он.

– Может, помочь чем? У меня и лопата есть. Вот! – он показал ошалевшему учёному лопату, на которую тот стал таращиться так, словно это была вовсе и не лопата, а деталь двигателя летающей тарелки. Не отрывая взгляда от лопаты, и находясь в полной прострации, доцент радиофизического факультета Филиппов, начал лепетать солдату нечто напоминающее сбивчивые оправдания или доклад строгому начальству:

– Мы, эта. Не виноваты. Потеряли. Самописец потеряли. Две недели назад закопали его где-то тут. Чтобы он выброс зафиксировал. А те, кто ставили – все погибли. Позавчера погибли. А нам его не найти. Оранжевый, такой. Уф! – Закончил учёный свой сбивчивый рассказ, и сделал неуклюжую попытку почесать затылок прямо через шлем. Почесаться не удалось.

– Ага. – Солдат отошёл на несколько метров в сторону и воткнул лопату в землю. Через минуту он выкопал ярко-оранжевый шар, величиной с футбольный мяч.

– Ну нихрена себе! – удивлённо сказали учёные, увидевшие, что какой-то военнослужащий вынимает из неглубокой ямы искомый «чёрный ящик» оранжевого цвета.

– Ну нихрена себе! – удивлённо подумал сталкер Котов по прозвищу «Кошак», лежавший в кустарнике на холме и развлекавшийся наблюдением в полевой бинокль за четырёхчасовыми мучениями учёных.

– Ну нихрьена себье! – удивлённо подумал вражеский сталкер – шпион Джон Смит (John R. Smith), следивший за учёными с противолежащего от «Кошака» холма. Подумал и стал часто-часто щёлкать затвором цифровой камеры, снимая через телеобъектив крупным планом – то простое лицо солдата, то оранжевый шар в его руках.

– Как это вам удалось? – строго спросил Колесникова подошедший старичок – руководитель группы.